Статьи членов Церкви Сатанаила

Сатанизм в литературе

автор: Metal Priest



Отвлекаясь от серьезного изучения теории Сатанизма, обратимся к художественной литературе, вспомним некоторые "дьявольские" произведения. Как Сатанист должен понимать их? В средствах массовой информации, в критических статьях, на уроках литературы, на семинарах и обсуждениях в большинстве случаев мы встречаем чисто христианское толкование искусства. Это взгляд через призму ложной морали - новые и новые попытки оправдать христианство в литературе. Однако, Сатанист может позволить (и позволит) себе, прислушиваясь к голосу разума, проанализировать художественное произведение и сделать свои собственные выводы независимо.

Попробуем определить Сатанинскую точку зрения на литературу.

Обратимся к роману М. Булгакова "Мастер и Маргарита"...

Понимание романа может быть различным. И первой отправной точкой, в которой уже начинаются расхождения, является вопрос: Воланд=Дьявол и Иешуа= Христос? Люди глубоко религиозные открещиваются от того, что Иешуа это Христос, считая подобное сравнение кощунством, но часто признают в Воланде Дьявола. Таков самый простой путь. Иешуа не Христос, так как Булгаков был человеком верующим и просто не мог допустить такой "глупости", а Воланд - это злобный Дьявол лишь потому, что он творит всякие пакости (такой вывод можно сделать, дочитав до эпизода с отрубанием головы Берлиоза и наслушавшись испуганных возгласов других христиан). Конечно, на прочие, вполне благочестивые, поступки Воланда христиане либо вовсе закрывают глаза, либо придумывают изощренно лживые объяснения.

Аргументов в пользу того, что образ Воланда вполне дьявольский, в романе достаточно. Взглянем на его свиту и спросим себя, кому как ни Дьяволу должна служить вся эта нечисть? Кроме того разберемся, какой смысл вложен в имена прислужников Воланда и какие персонажи скрываются за масками кота Бегимота, Азазелло и Фагота. (Ниже приводятся фрагменты из критической статьи Виктории Угрюмовой "Фиолетовый рыцарь и другие").



Азазелло и Абадонна:



"... Глава 32, последняя:

Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов Азазелло. Луна изменила и его

лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось

фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое

и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон

безводной пустыни, демон-убийца.

И, веря Булгакову, ничего не остается нам, как отправиться в эту самую

безводную пустыню. Их на карте довольно много, но Мастер и Маргарита

географически помещен только в два места земного шара: в Москву и - роман в

романе - Иерусалим, то есть на Аравийский полуостров, где безводных пустынь

предостаточно. Что же мы в них отыщем?

Праздник Азазел, праздник козлоприношения, широко распространенный

среди многочисленных арабских племен. Его суть заключалась в том, чтобы

откупиться от Азазела - безжалостного ангела смерти, который, по верованиям

арабов, весь в черном и на черных же крыльях прилетал к человеку, дабы

забрать с собой его душу. Вооружен был Азазел мечом, которым владел

виртуозно. Лицо его было бледным и холодным, а глаза - пустыми и черными.

Боялись и почитали его невероятно, а чтобы умилостивить, наряжали

несчастного козла в венки из цветов, украшали рога лентами, обвешивали

дарами и отпускали в пустыню, принося, таким образом, в жертву.

Кстати, именно отсюда происходит оборот козел отпущения.

Однако, по верованиям тех же племен, Азазел приходил к умирающему

только вторым. А первым был ангел Авадон, вестник смерти. Столь же черный,

как Азазел, он был знаменит тем, что крылья его были сплошь увешаны...

парами человечьих глаз. Он являлся людям с закрытыми глазами, и только

умирающий встречался с ним взглядом. Авадон смотрел в глаза человеку, и тот

читал свой приговор. Если с Азазелом человек мог встречаться на жизненном

пути несколько раз, то с Авадоном единожды. И если находился счастливец,

сумевший избежать смерти от руки Азазела после такого свидания, то Авадон

дарил ему пару глаз со своих крыльев, позволяющую видеть все иначе. Это были

глаза для души человека.

А теперь обратимся к тексту романа:

...Абадонна, - негромко позвал Воланд, и тут из стены появилась фигура

какого-то худого человека в темных очках. Эти очки почему-то произвели на

Маргариту такое сильное впечатление, что она, тихонько вскрикнув, уткнулась

лицом в ногу Воланда.

- Да перестаньте, - крикнул Воланд... - Видите же, что он в очках.

Кроме того, никогда не было случая, да и не будет, чтобы Абадонна появился

перед кем-нибудь преждевременно. Да и, наконец, я здесь!...

- А можно, чтобы он снял очки на секунду? - спросила Маргарита,

прижимаясь к Воланду и вздрагивая, но уже от любопытства.

- А вот этого нельзя, - серьезно ответил Воланд...

И дальше, в сцене убийства барона Майгеля:

Барон стал бледнее, чем Абадонна, который был исключительно бледен по

своей природе, а затем произошло что-то странное. Абадонна оказался перед

бароном и на секунду снял свои очки. В тот же момент что-то сверкнуло в

руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать

навзничь, алая кровь брызнула у него из груди...

Арабы считали, что Азазел и Авадон - братья. Не упоминая об их родстве,

Булгаков не стал разлучать их.

Последние энциклопедии, упоминающие об этих ангелах - Брокгауз и Ефрон,

а также энциклопедический словарь Гранат, весьма популярный в семье

писателя, ибо в нем была статья и об Афанасии Булгакове, отце нашего

Мастера. ..."



Бегемот:



"... роман в романе - это время библейское; а бегемот - один из наиболее значительных

зверей, упоминаемых в Библии. И переводится это название как чудовища или

бестии (уж не веселая ли бестия, развлекающая Воланда?). Согласно древней, а

после и средневековой еврейской традиции, подобно тому как левиафан был

признан царем рыб, а зиз - повелителем птиц, бегемот считался царем зверей.

Это уже космогонический миф; ибо триада Левиафан - Бегемот - Зиз лежала в

основе всего животного мира и имела эсхатологическое значение.

У древних иудеев образ бегемота был крайне гиперболизирован.

Согласно их поверьям, бегемот мог выпить одним глотком всю воду

Иордана; поэтому Всевышним было создано всего одно такое существо - самец.

У мусульман бегемотом считалась огромная рыба, на которой стоял бык,

поддерживающий рубин, лежащий в основе мира. А у древних египтян он был

олицетворением злого, демоноподобного бога Тифона.

Образ же демона-шута восходит к европейской средневековой традиции и

требует отдельного рассмотрения. Потому что, как сказал одной праздничной

ночью мастер, обращаясь к Бегемоту: Мне кажется почему-то, что вы не

очень-то кот. ..."





Metal Priest (12:22 AM) :

Фагот:



"... Правда, немного странно, что у Воланда было два шута? Потому что

кривляка-регент, бывший запевала в клетчатом костюме и треснувшем пенсне,

говорящий голосом до противности дребезжащим, наводит на мысль о шуте - тот

же наряд, то же поведение и само имя. Ведь fagotin по-французски значит

именно шут, правда это только одно из значений этого многозначного слова.

Но, кажется, чего уж яснее?

Впрочем и здесь, с самого первого момента нас преследуют загадки.

И Гелла, и Бегемот, и сам мессир обращаются к Коровьеву не иначе, как

рыцарь. И это удивительно, потому что сводит разом вещи несовместные. Как

удивительно и то, что иногда, внезапно, фальшивый переводчик не нуждающегося

ни в каких переводах иностранного консультанта начинает говорить громким и

звучным голосом. Преображение совершается при помощи все той же луны, и вот

уже скачет, звеня золотой цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с

мрачнейшим, никогда не улыбающимся лицом...

- Почему он так изменился? - тихо спросила Маргарита под свист ветра у

Воланда.

- Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, - ответил Воланд, поворачивая

к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, - его каламбур, который он

сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось

после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но

сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!

Что же это за шутка, если пришлось так расплачиваться за нее?

Первое, на что нужно обратить внимание - это на то, что Азазелло и

Бегемот в лунном свете обретают свои истинные облики и становятся самими

собой: первый - демоном-убийцей, второй - демоном-пажом. И только Фагот

остается, как и был, рыцарем, не меняя официального статуса. И у нас нет

причин вдруг не поверить Михаилу Афанасьевичу и усомниться; так что

принимаем на веру - Фагот и на самом деле был рыцарем, в той части своей

судьбы, которая не описана в романе, но подразумевается для имеющих желание

уразуметь.

Обратимся еще раз к слову fagotin. И тут нас ждет сюрприз, ибо второе

значение этого слова - ветки или прутья, связанные в пучок; а вот третье,

крайне интересно - это еретик.

Какая же рыцарская шутка о свете и тьме может считаться ересью?

Скорее всего, шутка альбигойцев. Об альбигойцах в энциклопедии читаем

следующее:

Участники еретического движения в Южной Франции 12-13 века; приверженцы

учения катаров. Выступали против догматов католической церкви, церковного

землевладения и десятины. К альбигойцам примкнула часть местной знати.

Осуждены Вселенским собором 1215 г, разгромлены в Альбигойских войнах.

Наверное, ровно столько, сколько теперь и нужно знать. Но на самом-то

деле все было и веселее, и трагичнее, и... словом, не так все это было.

Это был веселый народ: рыцари, трубадуры, поэты. И они искренне не

понимали, что же происходит в этом странном мире. Незабвенная альбигойская

ересь заключалась в следующем утверждении: Если Господь Бог всемогущ и

допускает то, что творится в этом мире, значит Он не всеблагой. Если же Он

всеблагой и допускает то, что творится в мире, значит Он не всемогущий.

Альбигойской ересью были охвачены, в основном, три провинции Франции -

Тулуза, Прованс и Лангедок. А во главе восставших встал граф Раймонд YI

Тулузский. При его дворе собрались самые блестящие, самые талантливые рыцари

и трубадуры.

Первое время альбигойцам сопутствовала удача, и тогда католическая

церковь, обеспокоенная происходящим, по приказу самого папы послала в Тулузу

послов.

Раймонд YI не принял заманчивые предложения, уверенный в своей победе.

А когда послы собрались назад, призвал придворных и с тревогой сообщил им о

своем сне: он-де видел, как послы были зарезаны в лесу, недалеко от

переправы, в безлюдном месте. Их убили ударами ножей, и теперь граф думает,

что так оно и должно произойти.

Говорят, что кто-то из вельмож возразил ему: такое невозможно, ибо

личность посла неприкосновенна. Однако граф настаивал на своем: приснилось,

и сон этот вещий, он уверен. Сон, кстати, сбылся; послов зарезали. Видимо,

кто-то из придворных правильно понял своего повелителя. Точно так же, как

начальник тайной службы Афраний в романе Булгакова правильно понял

предчувствие Понтия Пилата:

- ... его зарежут сегодня, - упрямо повторил Пилат, - у меня

предчувствие, говорю я вам! Не было случая, чтобы оно меня обмануло, - тут

судорога прошла по лицу прокуратора, и он коротко потер руки.

- Слушаю, - покорно отозвался гость, поднялся, выпрямился и вдруг

спросил сурово: - Так зарежут, игемон?

- Да, - ответил Пилат...

Волею Мастера Иуда из Кириафа был убит так же, как папские послы в

Тулузе - в безлюдном месте, ночью. И это вряд ли можно считать простым

совпадением.

Что касатся альбигойцев, то они так напугали своих противников, что

церковь объявила против них крестовый поход. Он так и назывался Альбигойский

крестовый поход. В самом конце войны к крестоносцам примкнул со своими

войсками и французский король Людовик YIII.

Когда армия крестоносцев пришла на юг Франции, у одного из верховных

священнослужителей спросили: а как же отличить добрых христиан от еретиков.

И он ответил знаменитой фразой:

- Убивайте всех. Господь на небе отберет своих.

В 1215 году восстание альбигойцев было подавлено, Раймонд VI погиб, а

большая часть Тулузского графства присоединена к королевскому домену.

Несколькими годами позже рыцарь Бернард Сиккарт де Марведжольс и трубадур

Каденет создали, независимо друг от друга, два великих произведения

французской литературы: Песнь об Альбигойском крестовом походе и Плач по

альбигойцам.

Песнь об Альбигойском крестовом походе считается второй по значимости

после Песни о Роланде. Средневековая рукопись с ее текстом хранится и в

Румянцевской библиотеке. Именно на каменной террассе этого, одного из самых

красивых в Москве зданий, с балюстрадой из гипсовых ваз с гипсовыми цветами,

Воланд и Азазелло сидели в ожидании неугомонной парочки Бегемот-Коровьев.

Замечателен тот факт, что рукопись эта принадлежала некоему Базилю де

Бомбарду, имя которого Булгаков не забыл и поместил, правда в другом своем

романе, в дословном переводе. Так, видимо, и появился Василий Бомбардов -

герой Театрального романа.

А заглавная буква Песни... была выполнена в виде фигуры рыцаря в

темно-фиолетовых одеяниях. Очевидно, именно это воспоминание заставило

Михаила Афанасьевича назвать Фагота фиолетовым рыцарем.

Еще несколько слов на эту тему. Ересь катаров, у которых черпали свои

идеи и альбигойцы, полагала весь материальный мир порождением дьявола;

осуждала все земное, призывая к аскетизму. Наверное, поэтому рыцарь

оплачивал свой счет, служа у князя тьмы. ..."